Сколько ночей мы не спали, искали такую прелесть.... И надо было так ступить. Поисковик Дирей все-таки гораздо лучше....
Ну и вот, Огромное спасибо автору. Все-таки как никак, это один из моих любимых пейрингов.
17.12.2009 в 01:50
Пишет Kassielle:а вот неожиданно
Название:Напускное
Автор:Kassielle
Бета: chinpunkanpun
Фандом: Блич
Рейтинг: R
Пейринг:Ичиго/Бьякуя
Жанр: романс
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Предупреждение:ООС, как обычно, ПОВ Бьякуи
Примечание: в подарок моей крррэк-музе Ugarnaya_uno
Размещение:вы только спросите,ладно?)
читать дальшеНегодный мальчишка! Рыжий, наглый, упрямый, лезущий всюду, будто нарочно забывающий о правилах хорошего тона!
Вчера он стащил мой Гинпаку с утра пораньше и целый день, заливисто смеясь, играл в салочки с Абараи. Казалось бы, мой собственный лейтенант должен соблюдать какую-то субординацию – ан нет, и даже забыл о своем возрасте – гогочет и ловит кончик шарфа, которым машет Ичиго. Наверняка завтра поползут слухи о том, что Кучики разбрасываются фамильными ценностями.
Я наблюдал за ними, кипя от злости, – ведь ниже достоинства главы клана гоняться за каким-то приблудным шинигами.
Рукия попросила разрешить парню погостить у нас, и я необдуманно согласился. Вечером, когда он вломился в гостеприимно распахнутые двери моего особняка – довольный, сияющий, перемазанный непонятно чем, вымотанный, с выпачканным пылью шарфом, плюхнулся на свое место – я готов был убить его.
Но сначала от опрометчивого поступка меня удержал ужин, а потом…
Куросаки тихонько вошел в мою комнату, волоча за собой пресловутый Гинпаку:
- Бьякуя… прости, - выдохнул Ичиго, садясь около моего футона. Я оперся о локоть и внимательно посмотрел в лицо мальчишке. – Я не должен был. Я его завтра почищу, хорошо?
Я не видел его лица, но знал, что глаза, спрятанные под рыжей челкой, сейчас виновато и с какой-то хитринкой изучают меня. Сохраняя прежнее выражение лица, я негромко сказал:
- Конечно, вычистишь. Или ты думал, поиграешь безвозмездно?
Теперь мы были настолько близко, что мое дыхание задевало кожу мальчишки, и в неверном колеблющемся огне светильника – Кучики блюли традиции и не желали переходить на электричество – я, казалось, мог пересчитать каждую ресницу, каждую его веснушку.
Самое неожиданное – Ичиго потянулся вперед первым, первым неуверенно прикоснулся к моим губам, и я заметил, как его зрачки расширились от подобной дерзости – о да, он прекрасно осознавал свою дерзость.
И задрожал, подался ответному напору, закрыл глаза – сладко, невероятно было ловить его сбившееся дыхание, проводить кончиками пальцев по дрожащему телу, постепенно освобождая от ткани, и наблюдать, как он отстранялся и прикрывал глаза, подчиняясь моим прикосновениям.
Такая чувственность заводила. Покорный, трепетный, в любой момент мог сорваться, из-под овечьей шкуры выглянул бы волк – как тогда, когда он распахнул глаза и рванулся навстречу, целуя мое лицо и резко, ломаными движениями, сдирая с меня косоде, мало заботясь о сохранности ткани. Такому пылу трудно было сопротивляться. Ичиго опрокинул меня на футон, на миг навис сверху, а потом лег рядом, прерывисто дыша и безостановочно касаясь моей кожи чуть влажными ладонями, на что я не мог не отреагировать – придвинулся чуть ближе и вжался в него бедрами, срывая первый за вечер тихий стон.
Фитиль светильника зашипел, и огонь, осветив наши тела прощальной вспышкой, погас. Я успел заметить его отблеск в шальных темно-карих глазах, а затем все погрузилось во тьму. Некоторое время никто не двигался, и я просто наслаждался теплом, таким близким, таким необычным, – живой мальчишка, казалось, излучал жар солнца. Но вот зашуршал футон, Ичиго исчез – ненадолго, я услышал стук светильника, и губы сами собой растянулись в усмешке. Хочешь состязаться со мной, Куросаки?
Он сел рядом и некоторое время просто гладил меня по бедру – как будто невинно, но когда ладонь скользила от поясницы к животу и обратно, низ живота наливался тяжестью. «Пожалуй, позволю», - мелькнула мысль. И когда я вполне ожидаемо услышал: «Повернись », - больше всего мне хотелось увидеть это лицо, полыхающее румянцем. Сдержав стон, я перевернулся на живот, оперевшись на локти. Услышав приглушенный вдох, снова не смог сдержать усмешки, однако тут же прикусил губу. Куросаки без особого пиетета пару раз провел скользкими от масла пальцами между ног и начал медленно продвигаться внутрь. Почему-то мне до смерти захотелось увидеть его лицо – искаженное, но сосредоточенное. Но руки, сомкнутые на пояснице, не давали мне перевернуться; мне оставалось лишь тихо, почти неслышно низко стонать – из-за невозможности осуществить желаемое и из-за того, что он, наконец, начал двигаться.
Проклятый мальчишка! Он заставлял меня забывать о своем происхождении, о чести рода, о том, что недалеко от нас спала Рукия, – обо всем! Ломал, рушил привычные представления о вещах, заставлял смотреть с абсолютно другой точки зрения.
Тогда меня было довольно сложно держать – я стонал, метался, как ненормальный, под удерживавшей меня рукой, не хватало воздуха, а он прижимался к спине и что-то шептал – уже не помню, что – и скользил рукой вдоль живота, и проводил пальцами по напряженной плоти, продолжая толкаться.
От всего этого я терял ориентацию во времени – казалось, миллионы лет длилась бурная ночь, пылая удушливым воздухом. Иллюзия разрушилась, как только Ичиго вдавил меня в футон, шумно вдыхая воздух…
На следующее утро я нашел около двери свой драгоценный шарф без единой пылинки. Однако теперь по двору носились Рукия и Ичиго, выдирая друг у друга кенсейкан.
Не заботясь о своей репутации, я широко улыбнулся – не хуже своего лейтенанта. Похоже, Куросаки ещё не вышел из детского возраста.
URL записиНазвание:Напускное
Автор:Kassielle
Бета: chinpunkanpun
Фандом: Блич
Рейтинг: R
Пейринг:Ичиго/Бьякуя
Жанр: романс
Размер: мини
Статус: закончен
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Предупреждение:ООС, как обычно, ПОВ Бьякуи
Примечание: в подарок моей крррэк-музе Ugarnaya_uno
Размещение:вы только спросите,ладно?)
читать дальшеНегодный мальчишка! Рыжий, наглый, упрямый, лезущий всюду, будто нарочно забывающий о правилах хорошего тона!
Вчера он стащил мой Гинпаку с утра пораньше и целый день, заливисто смеясь, играл в салочки с Абараи. Казалось бы, мой собственный лейтенант должен соблюдать какую-то субординацию – ан нет, и даже забыл о своем возрасте – гогочет и ловит кончик шарфа, которым машет Ичиго. Наверняка завтра поползут слухи о том, что Кучики разбрасываются фамильными ценностями.
Я наблюдал за ними, кипя от злости, – ведь ниже достоинства главы клана гоняться за каким-то приблудным шинигами.
Рукия попросила разрешить парню погостить у нас, и я необдуманно согласился. Вечером, когда он вломился в гостеприимно распахнутые двери моего особняка – довольный, сияющий, перемазанный непонятно чем, вымотанный, с выпачканным пылью шарфом, плюхнулся на свое место – я готов был убить его.
Но сначала от опрометчивого поступка меня удержал ужин, а потом…
Куросаки тихонько вошел в мою комнату, волоча за собой пресловутый Гинпаку:
- Бьякуя… прости, - выдохнул Ичиго, садясь около моего футона. Я оперся о локоть и внимательно посмотрел в лицо мальчишке. – Я не должен был. Я его завтра почищу, хорошо?
Я не видел его лица, но знал, что глаза, спрятанные под рыжей челкой, сейчас виновато и с какой-то хитринкой изучают меня. Сохраняя прежнее выражение лица, я негромко сказал:
- Конечно, вычистишь. Или ты думал, поиграешь безвозмездно?
Теперь мы были настолько близко, что мое дыхание задевало кожу мальчишки, и в неверном колеблющемся огне светильника – Кучики блюли традиции и не желали переходить на электричество – я, казалось, мог пересчитать каждую ресницу, каждую его веснушку.
Самое неожиданное – Ичиго потянулся вперед первым, первым неуверенно прикоснулся к моим губам, и я заметил, как его зрачки расширились от подобной дерзости – о да, он прекрасно осознавал свою дерзость.
И задрожал, подался ответному напору, закрыл глаза – сладко, невероятно было ловить его сбившееся дыхание, проводить кончиками пальцев по дрожащему телу, постепенно освобождая от ткани, и наблюдать, как он отстранялся и прикрывал глаза, подчиняясь моим прикосновениям.
Такая чувственность заводила. Покорный, трепетный, в любой момент мог сорваться, из-под овечьей шкуры выглянул бы волк – как тогда, когда он распахнул глаза и рванулся навстречу, целуя мое лицо и резко, ломаными движениями, сдирая с меня косоде, мало заботясь о сохранности ткани. Такому пылу трудно было сопротивляться. Ичиго опрокинул меня на футон, на миг навис сверху, а потом лег рядом, прерывисто дыша и безостановочно касаясь моей кожи чуть влажными ладонями, на что я не мог не отреагировать – придвинулся чуть ближе и вжался в него бедрами, срывая первый за вечер тихий стон.
Фитиль светильника зашипел, и огонь, осветив наши тела прощальной вспышкой, погас. Я успел заметить его отблеск в шальных темно-карих глазах, а затем все погрузилось во тьму. Некоторое время никто не двигался, и я просто наслаждался теплом, таким близким, таким необычным, – живой мальчишка, казалось, излучал жар солнца. Но вот зашуршал футон, Ичиго исчез – ненадолго, я услышал стук светильника, и губы сами собой растянулись в усмешке. Хочешь состязаться со мной, Куросаки?
Он сел рядом и некоторое время просто гладил меня по бедру – как будто невинно, но когда ладонь скользила от поясницы к животу и обратно, низ живота наливался тяжестью. «Пожалуй, позволю», - мелькнула мысль. И когда я вполне ожидаемо услышал: «Повернись », - больше всего мне хотелось увидеть это лицо, полыхающее румянцем. Сдержав стон, я перевернулся на живот, оперевшись на локти. Услышав приглушенный вдох, снова не смог сдержать усмешки, однако тут же прикусил губу. Куросаки без особого пиетета пару раз провел скользкими от масла пальцами между ног и начал медленно продвигаться внутрь. Почему-то мне до смерти захотелось увидеть его лицо – искаженное, но сосредоточенное. Но руки, сомкнутые на пояснице, не давали мне перевернуться; мне оставалось лишь тихо, почти неслышно низко стонать – из-за невозможности осуществить желаемое и из-за того, что он, наконец, начал двигаться.
Проклятый мальчишка! Он заставлял меня забывать о своем происхождении, о чести рода, о том, что недалеко от нас спала Рукия, – обо всем! Ломал, рушил привычные представления о вещах, заставлял смотреть с абсолютно другой точки зрения.
Тогда меня было довольно сложно держать – я стонал, метался, как ненормальный, под удерживавшей меня рукой, не хватало воздуха, а он прижимался к спине и что-то шептал – уже не помню, что – и скользил рукой вдоль живота, и проводил пальцами по напряженной плоти, продолжая толкаться.
От всего этого я терял ориентацию во времени – казалось, миллионы лет длилась бурная ночь, пылая удушливым воздухом. Иллюзия разрушилась, как только Ичиго вдавил меня в футон, шумно вдыхая воздух…
На следующее утро я нашел около двери свой драгоценный шарф без единой пылинки. Однако теперь по двору носились Рукия и Ичиго, выдирая друг у друга кенсейкан.
Не заботясь о своей репутации, я широко улыбнулся – не хуже своего лейтенанта. Похоже, Куросаки ещё не вышел из детского возраста.